В начале мая Хронопу стукнут неровные 38 лет. А когда Хронопу было немножко за четвертак, Паша Пиковский написал о нас вот такой текст.
ХРОНОП. МУЗЫКА ЖИВЫХ.
В детстве мама укладывала меня спать по моим сегодняшним меркам очень рано – часов в девять вечера. Но я всегда был полуночником и хитрил; например, брал с собой под одеяло фонарик и читал книжку. Или ждал, пока мама заснет, и крался босиком на кухню, чтобы поднеся динамик старой «Легенды» вплотную к самой ушной раковине, целиком и полностью отдаться своему любимому занятию – слушанию музыки.
Оттуда, из глубины тяжелой черной коробки, раздавались волшебные и странные звуки, природу которых мне не удается разгадать и по сей день: Цой чудесным образом переплетался с Визбором, Высоцкий с Башлачевым. И ноты их были не всегда чисты, и гитары не всегда настроены, но что-то держало меня – не давало нажимать на кнопку «стоп». Безусловно, это была магия!
Очень странно, но в мире человеческом талантливых людей начинают ценить зачастую только после их ухода в мир иной. Вы, конечно, могли бы сейчас подумать, что я несу «банальщину» и умничаю, если бы я не добавил, что это абсолютно естественно и правильно. Мы бы не открыли для себя Цоя – таким, каким он сейчас для нас является – если бы тот вовремя не погиб! Как бы жестоко не звучало, но это правда! Иными словами его «последний героизм» не был бы завершенным без этого стремительного и неожиданного ухода. Поэтому Цой – это что-то очень личное, сокровенное, святое даже… К БГ, например, еще нет такого отношения.
Начав сочинять музыку, я выявил для себя абсолютно четкую формулу написания песен: песни должны быть такими, что если бы я завтра умер – любую из них можно было бы свободно сделать «памятником» и никому за это не стало бы стыдно. Конечно не первоочередное требование, но одно из основных.
Итак, я рос на «музыке мертвых»!
Музыка Живых стала открываться мне уже позже – в юношестве. Тогда и явились БГ, Сплин, Земфира. Они были далекие, как звезды в небесах. Я еще не мог себе представить, что они такие же как я – из плоти и крови и ходят по земле своими ногами, но уже понимал их сердцем. И как-то раз я услышал Хроноп.
Мне трудно объяснить свое первое ощущение при прослушивании «Венецианского Альбома» - а именно его я услышал первым. Собственно, «Венецианская» песня и стала началом моего знакомства с Демидовым и Ко. Перво-наперво меня поразил голос. Сколько бы Вадим Демидов не лгал про то, что он никакой не певец – певец он замечательный. Голос у него вкрадчивый, доверительный, с музыкой гармонирует идеально. Тембр приятный бархатистый, но при этом мужской. И видно, что Вадим поет не специально, не по-актерски, а так, «как Богу нравится, чтоб он пел». Хороший такой голос, добрый. Кроме того, там есть своя атмосфера – не похожая ни на что.
На данный момент я не знаю ни одну группу в русском роке, которая так работала бы над звуком, над аранжировкой и над материалом.
Артемий Троицкий как-то сказал, что Хроноп не знаменит только из-за своей лени. Что когда Шевчук и Кинчев начали «зашибать бабло» на прахе сгоревшей державы – Хроноп залез в подпол и не вылезал аж до конца девяностых – начала нулевых. А когда вылез – вроде как обомлел, мол, что творится?! Как так вышло, что жертвенник свободного русского слова превратился в цирк с обезьянами?!
Думаю, Троицкий лукавит. Демидову, как настоящему поэту, а значит по совместительству и пророку, вероятно, всегда был ясен такой исход событий и он сознательно вырыл себе пещеру на Нижегородчине. Благо, рельеф города позволяет это.
Зато чист и светел остался Хроноп: свободен от представления шумящей толпы перед сценой в момент написания своих песен. Не зависит и от зарплат. А если бы остался на плаву – кто знает? – может быть потеряли бы мы и его.
Хроноп сегодня достаточно много анализируют в прессе и в блогах. Пусть это делают те, кто более компетентен, чем я.
Вадим Демидов – очень самобытный автор, очень правильный и честный журналист и очень терпеливый, внимательный человек. Когда он берет интервью, может показаться, что в его вопросах присутствует некоторая дотошность. Но это не так. Сейчас редко встречаешь людей, готовых учиться всю жизнь, всему и у всех; людей с пристальным взглядом и кропотливым изучением ситуации. Вадим именно таков. Об этом можно судить и по его «детям» - песням группы Хроноп, и по его замечательным статьям о нижегородской музыке. Мне лично кажется, что Вадим - единственный, кто еще не потерял надежду на нижегородское творческое движение. И мы все должны быть ему очень и очень благодарны за это!
«Венецианская» эпоха Вадика была великолепно отраженна в СМИ и получила самые лестные отзывы в музыкальном сообществе.
Но вернемся к песням. И вот, слышу я:
«Мы как бабочки в руках дурака…
Стукнет в голову ему - и наши крылья оборвет…
Пережить бы еще год!»
Или
«Обещай мне возвратиться с необъявленной войны…»
Совершенно нестандартная лирика для нижегородского рок-поэта. Нижний всегда ассоциировался для меня с более тяжелой музыкой, с пафосными текстами, с эпатажем. Это доказывают и получившие федеральное признание такие проекты, как 7000$, ЭЛИЗИУМ и F.P.G. Но как бы-то ни было, в их саунде зачастую явно проскальзывает «мы из Нижнего ребятки».
У Хронопа это отсутствует полностью. Демидов – автор для мира, для страны, для тебя лично. При всем при этом, Хроноп совершенно не стыдится своей «провинциальности» и с достоинством несет на своих плечах горькое знамя горького города. Нет в нем ни капли стыда за свой город: пытается разобраться он в его горькой глухой жизни и делит эту самую жизнь с каждым живущим в нем человеком. Наверное, эта горькая честность и подкупает сильнее всего.
Демидов, который всего пару раз за сезон выезжает за пределы родной области, и то - как правило в одиночку - умудрился не стать пессимистом, не спиться к чертям и не послать всех на три буквы, а продолжил нести свое дело людям.
Одной из важных черт характера любого человека (на мой субъективный взгляд), является умение смеяться над собой. Хроноп – герой такой немножко сутулый, лысоватый, чуть нелепый – всегда умел это делать.
«Он думал – это жизнь,
А это был саундчек…» - поет Демидов, как бы говоря с улыбкой о том, что земная жизнь – это не конец, а всего лишь один из многих периодов для мятущейся человеческой души.
Но и не дает, паразит, ответа на вопрос, что же будет дальше… Просто продолжает тихо смеяться над властью («Мы»), объясняя «как это чудесно, что его туда не пустили». Это же так просто и прекрасно! Или задорно угорает над Женой Из Икеи. Или с легкой грустью рассказывает о своей материальной несостоятельности перед любимой женщиной («По ее мнению»), которая уходит очень и очень долго и как-то раз все же уйдет, а потом неизменно возвратиться, чтобы понять: «Он уже стал другим».
Язык Вадима – современный, с использованием различной социальной диалектики, модных терминов и т.д. Кого-то это легко может отвернуть, но, как говорит Захар Прилепин, «Великое в малом, большое в мелочах» или что-то вроде этого. Демидов вовсе не подвержен самолюбованию, и фраза «я работаю на вечность» вряд ли когда-то сможет вылететь из его уст. Ведь вечности не нужны фразы – она сама всех рассудит.
«Венецианский альбом» Хронопа для многих стал внутренним голосом поколения.
В 2010 году Хронопу исполнилось 25 лет. К этому времени он начал модифицироваться и видоизменяться. И хотя до основательного изменения состава было еще далеко – я все же замечал колебание внутри коллектива. Тем не менее, альбом «12 писем на небо» был записан и после долгой студийной работы вышел в свет. Если предыдущий, «Венецианский альбом» был охарактеризован Демидовым глобально: «Тонущий мир. Тонущий город. Тонущий человек», то эта юбилейная пластинка несла в себе совсем другой манифест – более индивидуальный: «Маленький человек на большом имперском пространстве». Сказать честно, это мой любимый альбом Хронопа. Во-первых, ощущалась неслабая работа над текстами, во-вторых, было больше лирики, а это всегда хорошо. По саунду этот альбом очень роднит с британской музыкой первая песня под названием «Охота белых егерей». Она же и задает настроение всей пластинке. Также впечатляет и «самая рокерская песня» Хронопа, по определению постоянного звукорежиссера группы – Алекса Репьева. Песня носит славное название «Смерть поэта».
«Для поэта смерть – это лучшее промо» - печально констатирует Хроноп. И он чертовски прав, как мы уже выяснили в самом начале. Но песня «Были бы мы поэты» - абсолютно четко определяет положение и самого Хронопа в искусстве:
«Были бы мы поэты – жили бы на стихи» - здесь Хроноп уже мягко улыбается, как бы вспомнив о своих «периодах».
(окончание текста - завтра)
